|
|
2000, 7 февраля
Журналисты — те люди, с которых начинается свобода информации Петр Вайль беседует с главным редактором журнала «Правозащитник» Владимиром Ведрашко. Петр Вайль: Сейчас рядом со мной в пражской редакции Радио Свобода находится Владимир Ведрашко, главный редактор журнала «Правозащитник». Владимир, у меня к вам вот какой вопрос: представляется, что все дело Андрея Бабицкого при всей его драматичности и, не дай Бог, трагизме, все-таки укладывается в какой-то общий контекст, в общую картину того, что происходит с журналистикой на территории России. Есть ли у вас представление о какой-то, как это принято говорить, динамике развития? Владимир Ведрашко: Не так давно в нашу редакцию пришел материал из Союза Журналистов под названием «Общественная экспертиза». Мне кажется, что этот материал наиболее полно дает представление о свободе слова и положении журналистов в России. Инициирован он Союзом Журналистов, вместе с еще несколькими важными и достойными партнерами, среди них Фонд Защиты Гласности, и они создали «Карту свободы слова в России». Не буду называть методику, как это все было подсчитано, но, тем не менее, это первый такого рода документ, который свидетельствует о том, что «в России нет ни одного региона, где реально были бы созданы условия для свободы слова». Оказалось, что нет ни одного субъекта федерации, где первая власть оставила бы четвертой защищенное законом пространство для существования. Этот материал полностью появится в очередном номере журнала. А сейчас я бы хотел сказать о другом: тот контекст, о котором вы говорите, социальный, социально-психологический контекст, он, конечно, возник не сегодня. Я думаю, что он связан с тем, что многие люди в нашей стране, об этом свидетельствуют письма и почта в нашу редакцию, многие люди оказались в очень сложном социальном положении, и очень легко сегодня представлять события так, как это выгодно власти. С людьми, которым не выплачивают вовремя зарплату, или у которых много других жизненных проблем, с ними легко разговаривать на ту тему, которая задается сверху. Поэтому, сегодня, я думаю, эта ситуация обострилась. Был найден тот предлог, когда нужно показать, что с журналистами надо разговаривать жестко, что они не способны правильно оценивать ситуацию. Хотя, конечно, это неправда. Петр Вайль: Владимир, есть впечатление, что все-таки решающим фактором стала чеченская война. История нас учит, если вообще чему-то учит, тому, что мы знаем, что страна, находящаяся в тяжелом положении, находит выход в войне, во всяком случае, эмоциональный, идеологический выход, в этом подъеме второй чеченской войны объединились множество общественных сил и, в том числе, журналисты. Такого единодушия российской прессы я не припомню. Боюсь, что теперь случай Бабицкого показывает, насколько российская журналистика расплачивается за такое единодушие? Владимир Ведрашко: Я думаю, что вы правы, я согласен с тем, что история ничему не учит, у нас у всех, к сожалению, очень короткая память, и мы забыли, где мы были десять лет назад, и что происходило в стране. Мы, кстати, очень легко забыли и о репрессированных и убитых за эти последние 10 лет журналистах. Я даже выскажу парадоксальную мысль, что столь часто упоминаемое сегодня имя Андрея Бабицкого, и то, что радиостанция «Свобода» начинает все свои выпуски с событий, связанных с его именем, как я подозреваю, у многих слушателей это даже вызывает определенную досаду или некоторое неприятие. Вот, один случай, произошедший некоторое время назад в редакции: пришла женщина, инвалид Чернобыльской катастрофы, которая сказала буквально следующее: «Хорошо вам, журналистам. Вы сами лезете туда, где опасно, и после этого, сами себя и защищаете всеми имеющимися у вас же под руками средствами. А как быть другим людям, у которых этих средств нет, которые не могут каждый день говорить о себе, открывая новости»? Вот, можно понять эту женщину, но тем людям, которые продолжают так думать, я хотел бы сказать, что журналисты — это те люди, с которых начинается свобода информации, начинается наше право знать реальную действительность и реально к ней относиться, реально спрашивать с властей. Поэтому, мне кажется, что справедливо и очень здорово, что в последние дни все новости начинаются с Андрея Бабицкого. Дело не в Андрее Бабицком, дело в том, что пропал человек и, наконец, у нас обращается внимание просто на одного человека. Если этот стандарт человеколюбия и гуманизма будет закреплен, несмотря на все трудности, то со временем нам в нашем обществе будет интересна любая жизнь, любого человека, пока этого, к сожалению, нет.
|
