Дэвид Рифф: Последний сторонник интервенции
18 июня 2007
Когда Тони Блэр, который откладывал свою отставку до грани практически полного безумия, наконец, в следующем месяце покинет должность премьер-министра Великобритании, это будет огромным облегчением не только для всего британского населения, но и для подавляющего большинства его собственных соратников по партии. После трех сроков на этом посту, вряд ли могло быть по-другому. Несмотря на клише, власть действительно развращает, и последнее время при Блэре, как это было ранее и при Маргарет Тэтчер, было убогим зрелищем.
Парадокс заключается в том, что непонятно какое внутреннее наследство, если таковое вообще имеются, оставит Блэр — человек, который обладал такой огромной властью в течение такого большого периода времени. Блэиризм был настроением и стилем, но в действительности, он не имел радикального отличия от наследия Тэтчеризма, которое Новая лейбористская партия изменила так умно и, честно говоря, вела дела более гуманно, чем это делала Железная Леди.
Внешняя политика — совсем другая история. Независимо от того, что люди думают о Блэре, в международных отношениях он был влиятельным лидером. Действительно, его можно честно назвать основным ответственным лицом за формулирование и успешное распространение доктрины «гуманитарного вмешательства». Эта идея захватила умы большой части элиты развитого мира в течение 1990-ых и обеспечила моральное объяснение основных Западных военных вмешательств периода пост-холодной войны, начиная с Боснии и заканчивая Ираком.
Учитывая, каким катастрофичным оказалось вторжение в Ирак, сложно даже припомнить, когда вмешательство на моральных основаниях — направленное на то, чтобы остановить диктатора, как это было в случае с балканской войной, или чтобы положить конец анархической жестокости, как в случае с британским вмешательством в Сьерра-Леоне, выглядело большим прогрессом в международных отношениях. Больше не будет могущественного «нет», в то время как мясники вроде Слободана Милошевича или Фодея Санкоха вырезают своих собственных людей.
Сегодня гуманитарное вмешательство стало ругательством для многих из тех, кто когда-то в него верил. Лишь американские неоконсерваторы, понятное дело благодарные Блэру за его поддержку войны в Ираке и способность приводить связанные и красноречивые аргументы в ее пользу (в отличие от президента Буша, который не мог и все еще не может этого сделать), не рады видеть, что Блэр уходит. Но что может быть потеряно на самом деле, так это то количество людей, которые действительно верили.
Блэр все еще верит. В недавнем интервью, на вопрос о ядре его внешней политики Блэр ответил двумя словами: «либеральный интервенционизм». Возможно, мир уже шагнул дальше, сдерживаемый осознанием того, что интервенты, вмешиваясь от имени прав человека, могут действовать столь же варварски, как и скверные диктаторы. Но, похоже на то, что Блэр так и не сделал этот шаг. Замечательная фраза о Тэтчер — «леди не поворачивает» — может быть применена и к нему тоже.
К чести Блэра, это не просто упрямство, какое, похоже, имеет место быть в случае с Бушем и его нынешними и бывшими фаворитами: Дональдом Рамсфелдом, Полом Вулфовицом и, конечно, вице-президентом Диком Чейни. У Блэра есть моральное единство во вмешательствах в Косово и Ираке, оба из которых он представляет как примеры посл-вестфальского плана о том, что сильные государства призваны на глобальном уровне защищать страдающие сообщества, всеми средствами, включая военные.
На обвинение в том, что эта идея фактически является старомодным либеральным империализмом, обновленным в рамках мира пост-холодной войны, Блэр последовательноотвечал, что в Косове, Сьерра-Леоне и Ираке он призывал к войнам «справедливой оценки, а не интересов». В те моменты, когда он был раздражен, Блэр сам задавал вопрос — почему многие из тех, кто не видел никакого вреда в том, что НАТО борется с Милошевичем, так непреклонно выступали против свержения Саддама Хуссеина.
В действительности ответ весьма прост. Точка зрения Блэра в отношении войны справедливой оценки, а не интересов все больше походит на удобный флаг нравственности — в какой-то степени подобный использованию прав человека правительствами богатых стран для оправдания своего длительного доминирования в таких учреждениях, как Международный банк и Международный валютный фонд. Тот факт, что НАТО сегодня считает, что сфера его деятельности законно простирается на территорию гор Гиндукуш, заставил задуматься даже многих из тех, кто когда-то также пылко верил в гуманитарное вмешательство, как это все еще делает Блэр.
Конечно, Блэр не думает о себе как о новом империалисте. Напротив, как он несколько раз ясно давал понять, он считает своих критиков безнравственными за то, что они не поддерживают либеральные вмешательства. Схожим образом и колониалисты девятнадцатого столетия не думали о себе, как о безнравственных людях. Действительно, возможно самый великий британский имперский завоеватель Африки, Сесил Роудс, однажды определил империализм как «филантропию плюс 5 %». Возьмите, к примеру, Дика Чени и компанию Halliburton.
Несомненно, мы узнаем больше об оправданиях Блэра за свои действия и его убеждениях сторонника интервенции, когда он начнет преподавательскую деятельность и должным образом, издаст свои мемуары. Тем не менее, пафос его ситуации заключается в том, что его никто уже больше не слушает.
Блэр — последний сторонник интервенции. Ни его преемник, Гордон Браун, ни преемник Джорджа Буша, кто бы это ни был, не смогут организовать другое вмешательство, подобное тому, что было в Косово, не говоря уже об Ираке.
Те, кто требуют военного вмешательства в Дарфуре, вероятно сказали бы, что это плохо. Но, в то время как они спорят из-за отказа Запада принять меры, они должны помнить, почему это невозможно. Ставя либеральный интервенционизм в основе своей внешней политики, Тони Блэр сделал его радиоактивным и обреченным на политическую неудачу делом, по крайней мере, на целое поколение.