Марек Антони Ноуики: Синдром вмешательства
11 октября 2005
Косово часто приводят в качестве контрольного примера для понятия «гуманитарного» вмешательства. Но по мере того, как Ирак постепенно приходит в хаос, дипломаты и лидеры повсюду вновь задают себе вопрос, следует ли союзным государствам или международному сообществу в целом в какой-то момент вмешаться, если суверенная страна кажется неспособной или не хочет защитить своих граждан от геноцида, военных преступлений или этнической чистки.
В центре этих споров лежит так называемая доктрина «обязательства защищать». Будучи омбудсменом в Косово, назначенным Организацией Объединенных Наций, в течение последних пяти лет я имел уникальную возможность наблюдать последствия этой доктрины после вмешательства НАТО в дела бывшей Югославии в 1999 г. Косово впоследствии стало международным экспериментом в области построения общества во главе с Миссией ООН по делам временной администрации Косово (МООНВАК).
Эксперимент в данном случае является правильным словом. Действительно, Косово стало чашкой Петри для международного вмешательства. Прожив и проработав в Косово достаточно долго для того, чтобы увидеть последствия до настоящего времени, я утверждаю, что такие эксперименты требуют дальнейших исследований.
Безусловно, необходимость международного вмешательства в кризисы часто требует подходящего момента и довольно быстрого ответа. Однако, когда рассматривается такое вмешательство, кроме военных факторов оно имеет жизненно важное значение для того, чтобы сосредоточить обсуждение международной политики на быстром развертывании совместного гражданского присутствия и присутствия безопасности. Это особенно верно, если человеческие страдания вызваны конфликтом внутри общества, как это произошло в Косове.
Незамедлительное развертывание адекватного гражданского присутствия и присутствия безопасности в течение нескольких месяцев сразу же после окончания бомбардировочной кампании НАТО в 1999 г. вполне могло бы обеспечить соответствующие защитные механизмы против обратной реакции, которая позволила жертвам стать мучителями. У миротворческих войск НАТО не было предписания остановить похищения, исчезновения, акты возмездия и масштабное разрушение собственности группами этнических албанцев, которые привели к обширной обратной этнической чистке неалбанского (главным образом, сербского) населения.
В результате такой небрежности пагубный социальный и политический осадок наполняет сегодняшнее Косово. Вместо того, чтобы успокоить конфликт внутри общества, межэтническая ненависть остается такой же горячей, какой она была всегда.
В добавление к отсутствию адекватного гражданского присутствия и присутствия безопасности для того, чтобы убедить каждое сообщество в его безопасности, полное отсутствие юридических механизмов по обеспечению быстрого правосудия для преступлений, совершенных во время и после вмешательства, создало дополнительную напряженность. Эта напряженность, по сути, является настолько распространенной, что любой шанс даже для начала столь необходимого процесса примирения теперь приходиться отложить на далекое будущее.
Подобным образом в Косово международное сообщество посвятило мало времени тому, чтобы помочь бывшим воюющим сторонам обдумать свою коллективную ответственность за злодеяния, независимо от того, насколько прямо или косвенно они лично были к ним причастны. Без этих усилий попытки улучшить ситуацию напоминают строительство дома на песчаной дюне.
Такое отсутствие дальновидности в отношении вооруженного вмешательства и планирования его последствий не просто опасно для людей, которые якобы были «спасены»; оно приводит к обратным результатам. Если гуманитарное вмешательство не построено так, чтобы оно гарантировало основные принципы безопасности, лежащие в основе антагонизмы, которые вдохновили вмешательство в первую очередь, только усилятся, а не ослабнут.
Таким образом, спустя шесть лет после вмешательства НАТО Косово кажется столь же далеким от стабильности и социального мира, каким был всегда. Несмотря на частые заверения официальных лиц ООН в том, что Косово находится на пути к примирению и настоящему самоуправлению, официальные представители НАТО указывают на то, что существуют планы сохранить долгосрочное военное присутствие в регионе для того, чтобы «гарантировать успешное завершение политического процесса».
Это подводит меня к другому важному моменту: выполнимая стратегия вывода столь же важна для успеха любого гуманитарного вмешательства в будущем, как и стратегия ввода. Если международному вмешательству суждено иметь хоть какой-то правдоподобный шанс на успех, с самого начала необходимы ясные критерии того, что составляет «успех». Только такая ясность может положить конец вовлеченности международных участников. В Косово такой ясности нет и никогда не было; в результате, у НАТО и ООН нет никаких ясных представлений о том, когда и как они должны уйти.
Кто-то когда-то справедливо сказал, что легко бомбить, но намного тяжелее строить; относительно легко победить режим в военном отношении, но намного труднее создать прочное, жизнеспособное, гражданское общество на его месте. Генеральная Ассамблея ООН должна иметь это в виду, когда она начинает приводить в систему доктрину «обязательства защищать».